Неточные совпадения
Какие бывают эти общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо: те же
стены, выкрашенные масляной краской, потемневшие вверху от трубочного дыма и залосненные снизу спинами разных проезжающих, а еще более туземными купеческими, ибо купцы по торговым дням приходили сюда сам-шест и сам-сём испивать свою известную пару чаю; тот же закопченный потолок; та же копченая люстра со множеством висящих стеклышек, которые
прыгали и звенели всякий раз, когда половой бегал по истертым клеенкам, помахивая бойко подносом,
на котором сидела такая же бездна чайных чашек, как птиц
на морском берегу; те же картины во всю
стену, писанные масляными красками, — словом, все то же, что и везде; только и разницы, что
на одной картине изображена была нимфа с такими огромными грудями, каких читатель, верно, никогда не видывал.
Он проехал, не глядя
на солдат, рассеянных по улице, — за ним, подпрыгивая в седлах, снова потянулись казаки; один из последних, бородатый, покачнулся в седле, выхватил из-под мышки солдата узелок, и узелок превратился в толстую змею мехового боа; солдат взмахнул винтовкой, но бородатый казак и еще двое заставили лошадей своих
прыгать, вертеться, — солдаты рассыпались, прижались к
стенам домов.
Ночь была прозрачно светлая, — очень высоко, почти в зените бедного звездами неба, холодно и ярко блестела необыкновенно маленькая луна, и все вокруг было невиданно: плотная
стена деревьев, вылепленных из снега, толпа мелких, черных людей у паровоза, люди покрупнее тяжело
прыгали из вагона в снег, а вдали — мохнатые огоньки станции, похожие
на золотых пауков.
Бедный гость, с оборванной полою и до крови оцарапанный, скоро отыскивал безопасный угол, но принужден был иногда целых три часа стоять прижавшись к
стене и видеть, как разъяренный зверь в двух шагах от него ревел,
прыгал, становился
на дыбы, рвался и силился до него дотянуться.
Следом за ним очутился
на стене и Сергей, как раз в то время, когда из расступившихся ветвей кипарисов выглянула большая темная фигура. Два гибких, ловких тела — собаки и мальчика — быстро и мягко
прыгнули вниз
на дорогу. Вслед им понеслась, подобно грязному потоку, скверная, свирепая ругань.
В глазах у меня — рябь, тысячи синусоид, письмо
прыгает. Я подхожу ближе к свету, к
стене. Там потухает солнце, и оттуда —
на меня,
на пол,
на мои руки,
на письмо все гуще темно-розовый, печальный пепел.
Пока в коридоре травили гейшу, пламенная недотыкомка,
прыгая по люстрам, смеялась и навязчиво подсказывала Передонову, что надо зажечь спичку и напустить ее, недотыкомку огненную, но не свободную,
на эти тусклые, грязные
стены, и тогда, насытясь истреолением, пожрав это здание, где совершаются такие страшные и непонятные дела, она оставит Передонова в покое.
Голова у него кружилась, перед глазами
прыгали огоньки, он боялся встретиться с кем-нибудь взглядом, он боялся упасть
на пол — и прислонился к
стене…
Я молча
прыгнул из-за кулис, схватил его за горло, прижал к
стене, дал пощечину и стал драть за уши.
На шум прибежали со сцены все репетировавшие, в том числе и Большаков.
Во время дождя и долго после по
стенам струилась вода, вылезали дождевые черви и падали
на постель, а по полу
прыгали лягушки.
Рядом с ним
на теплых камнях лежит, вверх грудью, бронзовый и черный, точно жук, молодец;
на лицо ему
прыгают крошки хлеба, он лениво щурит глаза и поет что-то вполголоса, — точно сквозь сон. А еще двое сидят, прислонясь спинами к белым
стенам дома, и дремлют.
Тетка
прыгнула через барьер, потом через чье-то плечо, очутилась в ложе; чтобы попасть в следующий ярус, нужно было перескочить высокую
стену; Тетка
прыгнула, но не допрыгнула и поползла назад по
стене. Затем она переходила с рук
на руки, лизала чьи-то руки и лица, подвигалась все выше и выше и наконец попала
на галерку…
Во внутреннем коридоре только слабым светом горит ночник, прицепленный к
стене под обручами, обтянутыми бумажными цветами. Он освещает
на полу тюфяк, который расстилается для акробатов, когда они
прыгают с высоты:
на тюфяке лежит ребенок с переломленными ребрами и разбитою грудью.
— Это, брат, нелепо! — сказал ротмистр, тихонько приглаживая рукой растрепанные волосы неподвижного учителя. Потом ротмистр прислушался к его дыханию, горячему и прерывистому, посмотрел в лицо, осунувшееся и землистое, вздохнул и, строго нахмурив брови, осмотрелся вокруг. Лампа была скверная: огонь в ней дрожал, и по
стенам ночлежки молча
прыгали черные тени. Ротмистр стал упорно смотреть
на их безмолвную игру, разглаживая себе бороду.
По
стенам ночлежки всё
прыгали тени, как бы молча борясь друг с другом.
На нарах, вытянувшись во весь рост, лежал учитель и хрипел. Глаза у него были широко открыты, обнаженная грудь сильно колыхалась, в углах губ кипела пена, и
на лице было такое напряженное выражение, как будто он силился сказать что-то большое, трудное и — не мог и невыразимо страдал от этого.
Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет
на него и отделит белые и палевые
стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и
прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать всё не в настоящем виде.
Проходя мимо солдата, я взглянул
на угол крыши, прилегающей к
стене. Здесь я буду виден ему совершенно ясно, значит, нужно будет вооружиться ловкостью для последнего прыжка с крыши
на стену. Впрочем, я много занимался гимнастикой и
прыгал очень легко и ловко…
Вся остальная мебель — кресла с ситцевой светлой обивкой, шкап, комод, пяльцы (тоже остались от ее мамы), письменный столик, купленный для нее в губернском городе, — расставлена по
стенам. Средина комнаты покрыта ковром и свободна: она так любит, чтобы было больше места. Иногда
на нее найдет — она начнет одна кружиться или
прыгать, воображая, что танцует с кавалером.
Палтусов попал в высокую комнату, светло-зеленую, окнами
на улицу. Одну
стену занимала большая клетка, разделенная
на отделения. В одном
прыгали две крохотные обезьянки, в другом щелкала белка, в просторной половине скакали разноцветные птички. Он сейчас же заметил зеленых попугайчиков с красными головками.
При тусклом свете огарка и красной лампадки картины представляли из себя одну сплошную полосу, покрытую черными кляксами; когда же изразцовая печка, желая петь в один голос с погодой, с воем вдыхала в себя воздух, а поленья, точно очнувшись, вспыхивали ярким пламенем и сердито ворчали, тогда
на бревенчатых
стенах начинали
прыгать румяные пятна, и можно было видеть, как над головой спавшего мужчины вырастали то старец Серафим, то шах Наср-Эддин, то жирный коричневый младенец, таращивший глаза и шептавший что-то
на ухо девице с необыкновенно тупым и равнодушным лицом…
— Ну да уж что будет, то будет, а к слову пришлось рассказать. Старая Ланцюжиха испортила Ничипорову дочку так, что хоть брось. Теперь бедная Докийка то мяучит кошкой и царапается
на стену, то лает собакой и кажет зубы, то стрекочет сорокой и
прыгает на одной ножке…